Когда Агния проснулась, ее тут же охватило волнение. Девушка еще не разомкнула глаз, но уже поняла, что Кайса рядом нет. Тепло любимого тела, согревавшее ее еще недавно, теперь исчезло. За тонкой тканью шатра зашуршала трава. Послышались осторожные шаги. Затем полог откинулся, и в проеме появились три фигуры в плащах и капюшонах. Гречанка попыталась закричать, даже открыла рот, но от охватившего ее ужаса не могла произнести ни слова. Ее схватили за ноги, за руки, за горло и выволокли наружу.

Где же Кайс? Куда он делся? Почему его нет рядом? Он бы защитил и спас. Он никому не позволил бы так обращаться со своей…

Один из налетчиков ударил ее по затылку.

Очнулась Агния на дне трясущейся повозки. Ее руки и ноги стянули грубой веревкой, а глаза замотали каким-то тряпьем. Но куда ее везли, вскоре стало и так понятно. Копыта всадников застучали по мощеным городским улицам. Стук этот девушка без труда узнала. Это были звонкие удары металла по каменным плитам.

Глава XXXIV. О пользе джиннов

Багдад, 11 апреля 2003 года, 20 часов 15 минут.

— Майор хотел бы переговорить с вами. Это срочно.

Дэвид обернулся. Он узнал капрала — подчиненного Забровки. Тот сидел в военном внедорожнике и жестом приглашал репортера забраться на переднее сидение.

— Вовремя, у меня к нему тоже срочное дело, — журналист поглядел по сторонам. Вокруг сновали десятки прохожих. Если за ним кто-то следил, то они увидят, что он уехал с полицейским. Но отказываться от встречи было глупо. Одному ему точно не справиться.

— Ехать долго? — спросил он, садясь в машину.

— Минут пятнадцать. Но по шоссе в аэропорт — дороге смерти, как ее уже прозвали парни. За два дня — три подрыва и восемь трупов. Проверяем трижды в день, а все равно эти макаки успевают как-то заминировать.

Речь капрала изобиловала словечками из лексикона его начальника.

Джип несся по самому центру четырехполосной трассы, перестраиваясь вправо, ближе к обочине лишь для того, чтобы пропустить редкий встречный транспорт. Вдруг машина сделала резкий вираж и ее сильно тряхнуло.

Капрал разразился непечатной бранью, суть которой сводилась к тому, что они едва не влетели в воронку.

— Если так дело пойдет, — продолжил он, — то казармы инженерного батальона рядом придется строить: даже асфальт латать не успеваем.

Внедорожник свернул с шоссе, и Дэвид понял, куда они едут. Армейское командование выбрало для своего штаба действительно удачное место — дворец аль-Фав. Огромная, песочного цвета резиденция беглого диктатора снаружи больше походила на крепость. Со всех сторон она была окружена водой. Вела к ней единственная проложенная по насыпи дорога, при въезде на которую водителю пришлось сбросить скорость и медленно прокрасться змейкой между бетонными блоками. На острове, рядом с центральными воротами стояла пара «Абрамсов».

Дежурный мельком заглянул в документы капрала, а затем долго разглядывал журналистское удостоверение Дэвида. Репортер осмотрелся. Вокруг пруда солдаты натягивали заграждение из армированной колючей ленты. Они уже почти закончили работу, но дальняя часть водоема еще была свободна от тусклых оцинкованных спиралей. Точно такими же конструкциями ранее обнесли бывший правительственный квартал в центре города. В журналисткой среде все, что внутри, тут же прозвали «Зеленой зоной». Дворец аль-Фав должен был стать вторым безопасным островком в столице, откуда новые власти станут руководить страной.

Дэвид вспомнил, как студентом после третьего курса ездил на летнюю практику в Австралию. Он делал оттуда репортаж для студенческой газеты о самом крупном в мире рукотворном заграждении. Фермеры возвели проволочный забор для борьбы с терроризировавшими их владения кроликами и дикими собаками Динго. 1833 километра заграждений, которые на протяжении десятилетий подвергались нападениям.

Обитатели багдадской Зеленой зоны также, как и обитатели Зеленого континента старались защитить свою территорию. Попытки вторжения в нее, — в этом репортер не сомневался, — точно последуют, но насколько успешными и, главное, насколько продолжительными, они будут, предсказать пока невозможно. Армия Хуссейна, человека, вне всяких сомнений, безумного, но все-таки светского, сдалась, почти не оказав сопротивления. Но на горизонте замаячила совсем другая сила. Религиозные фанатики, которые, если дать слабину, разорвут страну на части и ввергнут ее в намного более страшный конфликт. С кем придется столкнуться союзникам и новым властям — с кроликами или собаками, с назойливыми ушастыми грызунами или опасными зубастыми хищниками?

— Все в порядке, — произнес постовой, — можете проходить.

Внутреннее убранство здания резко контрастировало с его внешним видом. Не даром местные называли его «Дворец на воде». Это было роскошное владение восточного владыки, как будто перенесенное сюда из сказок Шахерезады. Дэвид даже присвистнул от удивления: мраморные полы, отделанные бирюзой стены, расписанные мозаичными узорами потолки. Длинный центральный коридор вывел их в круглый зал. Его огромная ротонда напоминала древнеримский Пантеон. Купол с хрустальной люстрой и резными оконцами поддерживали восемь пар колон из черного гранита. Всюду повторялся один и тот же рисунок — восьмиконечная звезда. Ее линии рассекали пространство во всех трех плоскостях. В холл выходили восемь винтовых лестниц и двери восьми лифтов.

— Придется идти пешком, — произнес капрал, — электричества нет.

Слышно было, как где-то работают переносные генераторы. Вокруг сновали люди в камуфляже: таскали контейнеры, прокладывали какие-то кабели, крепили к стойкам оборудование, о назначении которого можно было только догадываться.

— На питающую комплекс подстанцию пару недель назад сбросили графитовую бомбу, — пояснил сопровождающий Дэвида. — Говорят, света не будет, пока не пришлют новые трансформаторы взамен сгоревшим. Так что мы тут впотьмах, в режиме, так сказать, экономии.

Там, где разместился Забровски света еще было предостаточно. Пройдя по лабиринту третьего этажа, репортер с капралом оказались на широкой террасе внешняя сторона которой выходила в сторону озера. Лучи заходящего солнца проникали на нее сквозь высокие стрельчатые арки и, отражаясь от водной глади бассейна, играли на замысловатых, напоминавших павлиньи хвосты, орнаментах стен.

Майор развалился в кресле настолько широком, что в нем с комфортом могла разместиться еще пара человек. Его разведенные руки едва доставали до орехового дерева подлокотников с золотыми львиными мордами. В одной он держал бокал. В другой — сигару. Торчащая во все стороны соломенная шевелюра Забровски напоминала гриву. От былой стремительности бравого вояки не осталось и следа, выглядел военный полицейский крайне расслабленным.

— Примеряете на себя образ отдыхающего льва, — произнес Дэвид вместо приветствия, — для полного прайда не хватает еще и львиц в купальниках.

— Иронизируете, — немного заплетающимся голосом ответил майор. — Относитесь к этому, как к рофеям, которыми не грех и попользоваться, временно, конечно. Я вас заждался. Есть важный разговор. Все переживал, как бы чего по пути не случилось. Хотите коньяку? Французский! Спасибо, Боб, ты можешь идти.

Последние слова были обращены к капралу.

— У меня к вам тоже срочное дело, — отозвался репортер и стремительно сел на стоявший напротив кресла стул. Между ним и майором оказался журнальный столик.

— Раз срочное — то вперед. Вы первый, — Забровски макнул кончик сигары в коньяк, а Дэвид бросил взгляд в сторону — туда, где под колоннами возле барбекю возился солдат. Сок с мясных ломтей с шипением капал на угли.

— Эй ты, как там тебя.