Рыжий Грек хищно ощерился и нырнул в люк.

Глава XLV. Харем Багоя

Следить за Кайсом было невероятно легко. Он шел, склонив голову, и ни разу не оглянулся. Макута держался на расстоянии в несколько десятков шагов, то сокращая, то увеличивая дистанцию. Редкие освещенные участки он пересекал стремительными прыжками. В совершенстве постигший искусство скрытого наблюдения и слежки, слуга Ферзана был уверен, что ни при каких обстоятельствах не даст себя обнаружить. Мало, что кожа у него от рождения темная, так еще и одежда — под стать окружающему серому пейзажу. Даже ножны и рукоять кинжала покрыты черненым серебром, чтобы случайно упавший на оружие лунный луч или отблеск уличного светильника не выдал его. Мягкие кожаные туфли на ногах позволяли перемещаться совершенно бесшумно. Даже городские коты, изредка шнырявшие в переулках, замечали ночного странника, лишь столкнувшись с ним нос к носу.

Умение сливаться со стенами и прятаться там, где другие непременно обнаружили бы себя, не раз уже позволяло ему выкручиваться из самых сложных ситуаций. Такими же навыками обладал и Ферзан. Однажды именно они позволили ему раскрыть дворцовый заговор и войти в круг самых доверенных лиц царя. Макута часто обращался мыслями к этому эпизоду, который изменил не только жизнь хозяина, но и его собственную.

Пять лет назад Дарий, тогда еще носивший имя Кодоман, представитель боковой ветви царского рода Ахеменидов, занимал более чем скромный пост сатрапа Армении — захудалой провинции на самом краю империи. Ферзан, как человек образованный, служил при его дворе писарем. Шансов продвинуться по службе у него было еще меньше, чем у Кодомана взойти на престол. В столице всем заправлял могущественный евнух — египтянин Багой.

Никчемность сатрапа Армении в конечном счете и сослужила ему добрую службу. Багой отправил друг за другом на тот свет двух царей и, когда встал вопрос об очередном правителе, остановил свой выбор на Кодомане. Вместе с ним в Персеполь перебрался и Ферзан.

В те времена Макута был у хозяина один. Содержать многочисленную свиту господину было просто не по карману. По прибытии в столицу слуга рассудил, что настало время его патрону двинуться вверх по карьерной лестнице. Во дворце всем документооборотом ведали шесть человек: пять переписчиков, включая самого Ферзана и их начальник. Двое переписчиков вскоре отравились несвежим пивом, третий сломал шею, упав с лестницы, а последнему и вовсе не повезло — утонул в выгребной яме. Внезапный мор среди ученых вызвал, конечно, всякие кривотолки, но объяснено все было единственно возможным способом — кознями злых духов.

Таким образом, когда и шеф Ферзана был сброшен в пропасть внезапно взбесившимся мулом, пришлось призывать на помощь магов. Они совершили обряд изгнания демонов, и несчастья тут же прекратились. Хозяин, который занял освободившееся начальственное место, смог спокойно набрать себе команду.

Главный писарь уже был персоной уважаемой, так как имел прямой доступ к Багою, который фактически руководил государством. Главный евнух имел в распоряжении собственную армию, подчиненную только ему, и мог вершить судьбы целых народов. Конечно, многие подозревали, что оба предшественника Кодомана, взявшего себе тронное имя Дарий, отправились на тот свет не без помощи Багоя, но доказательств ни у кого не было. Да и кто бы посмел возвысить свой голос против этого коварного царедворца и одновременно редкого, надо признаться, подлеца.

Макута провел собственные изыскания. Оба прошлых правителя — и сынок, и папаша, по всем признакам, были отравлены. Причем одним и тем же ядом. Но как — не знал никто. Все блюда, все питье прежде них пробовали специальные слуги и не единожды. Для порядка им, конечно, пооттяпывали бошки, но и виночерпии, и повара, и подносчики перед казнью чувствовали себя (в физиологическом смысле) превосходно и на эшафот поднимались, будучи совершенно здоровыми.

Загадка так бы и осталась неразгаданной, если бы не внимательность и дотошность Ферзана.

Макута на мгновение оторвался от воспоминаний. Темный силуэт по-прежнему маячил впереди. Юноша подошел к мосту через какую-то канаву и, не останавливаясь, пересек ее. Район, который лежал впереди, больше походил на трущобы, но Кайса — человека смелого, настоящего перса — это, очевидно, ничуть не беспокоило. Вскоре дорогу ему перегородили три каких-то оборванца. Юноша — один из лучших борцов среди бессмертных — справился с ними играючи. В живых оставил лишь одного. Взял его проводником. После этой вынужденной, а может даже и необходимой для реализации планов парня, паузы вереницей двинулись дальше. Впереди — горе-налетчик со связанными руками и петлей на шее, за ним сразу — молодой человек, и следом, на почтительном расстоянии — Макута, который тут же вновь погрузился в мысли о прошлом.

В обязанности главного писаря входило среди прочего и документирование всего, что так или иначе касалось одной из самых главных сфер жизни царственной особы — его гарема. Государственный подход к функционированию этого важнейшего института требовал того, чтобы ничто в нем не происходило без соответствующих записей. Поступление новых наложниц, рождение детей и их смерть в младенчестве, гибель жен — все это фиксировалось самым подробнейшим образом. И было понятно, зачем. Достаточно вспомнить, что тот же Артаксеркс — предшественник Дария, придя к власти, в короткий срок умертвил семьдесят восемь родственников — мужчин, юношей, мальчиков — в основном своих сводных братьев. И если с детьми накладок никогда не возникало — они содержались при матерях, то с остальными возни было невпроворот: кто-где служит, кто-куда поехал, кого-куда изгнали. А если правитель, как в двух последних случаях, умирал внезапно, и всех их нужно разыскать разом? Вот, то-то же…

Кроме того делались подробные записи о посещении монархом гарема, равно как и о доставке наложниц и жен к нему в опочивальню. Тут важно было зафиксировать факт пребывания с той или иной женщиной, а также с двумя-тремя или более — когда как владыка пожелает. Делалось это для того, чтобы была стопроцентная уверенность в законном происхождении возможного наследника.

Хозяин даже подшучивал, что, дескать, самый могущественный человек в мире не может совокупиться с особой противоположного пола без того, чтобы сей факт не был запротоколирован. На посещение монархом представителей мужского пола, понятное дело, подобные правила не распространялись, так как они, при всем желании, ребенка родить не могли.

Ферзан к своим новым обязанностям подошел со всем присущим ему тщанием. Он даже провел своего рода реформу, которая позволила преобразовать весь огромный накопленный за столетия архив в небольшую аккуратную картотеку. Теперь найти сведения получалось много скорее, чем прежде. Это, а еще природное любопытство ученого человека, его страсть к анализу информации в итоге привели к тому, что страшный заговор против Дария был раскрыт, а череда убийств имперских властителей прервана.

Началось все с баловства. Главный писарь, большой любитель женских прелестей, ради забавы стал изучать, в какой последовательности прежние владельцы гарема, как он выразился, «срывали ягоды в своем саду».

«Ты только посмотри, — сказал он как-то своему слуге, — этот бесхребетный хлюпик, будучи уже старикашкой, за год перепробовал полторы сотни наложниц! И ни разу не повторился. А сынок его — дурачок, меньше двух лет правил, и почти до конца спал с одной женой».

«Значит правду говорят, что любовь до смертного одра встречается», — съязвил в ответ Макута.

«Но не в наших краях, — парировал будущий всадник. — Вот посмотри, когда его любимица готова была уже разрешиться от бремени, этот простофиля четырежды наведывался в сладострастные покои. И каждый раз к новенькой».